Киммерийцы и скифы - Страница 23

То же самое относится к акинакам. И там и тут они появляются в готовом виде, и формирование этого оружия не прослеживается ни в Северном Причерноморье, ни в Средней Азии и Сибири. Поэтому приоритет древности их в одной из этих областей остается неустановленным. Что касается третьего члена «скифской триады», то независимость звериного стиля Северного Причерноморья и Средней Азии и Сибири друг от друга совершенно очевидна хотя бы из того, что несмотря на общее сходство, в искусстве второй из этих областей вовсе нет характерной для древнейших образцов искусства Северного Причерноморья трактовки формы широкими плоскостями с резкими гранями между ними, да и в сюжетах изображений наблюдаются существенные различия, исключающие возможность какой-либо зависимости искусства одной из этих областей от другой.

Ввиду этого «скифская триада» Северного Причерноморья не может восходить к культуре Средней Азии и Сибири и, поскольку о подобном в последней в свою очередь (можно утверждать то же самое, только по отношению к Северному Причерноморью, [54] остается один возможный вывод, что обе родственные культуры ведут свое происхождение из общего источника, находящегося вне каждой из них в отдельности. Выше уже говорилось, что таким источником была Передняя Азия. Можно полагать, что в формировании культуры Средней Азии и Сибири важная роль принадлежала Мидии и что созданные в ней формы несколько раньше проникли в Среднюю Азию и Сибирь, чем близко сходные с ними были принесены скифами из Передней Азии в Северное Причерноморье. Однако хронологический приоритет Средней Азии с Сибирью по сравнению с Северным Причерноморьем не дает никаких оснований ставить культуру последней из этих областей в зависимость от первой и на этом основании выводить скифов с их «триадой» из-за Волги, да еще датируя это VII в. до н. э., несмотря на то, что «скифская триада» в Северном Причерноморье появляется только в конце 80-х годов VI в.

Киммерийцы на Кубани

Кубанские курганы скифского времени представляют собой одно из наиболее примечательных явлений в археологии СССР. Они появляются вне всякой связи с предшествующим культурно-историческим развитием Северного Кавказа и, хотя Прикубанье знало более ранние комплексы блестящих находок, вроде обнаруженного в Майкопском кургане, отделены от них и по времени и по своему характеру. Среду, в которой появились кубанские курганы, характеризуют грунтовые могильники, во многих отношениях сходные с известными и в Центральной части Северного Кавказа. Древнейший из них — Николаевский на левой стороне Кубани, напротив станицы Воронежской. В нем было исследовано 47 погребений, расположенных в черноземе, ввиду чего форма могил осталась невыявленной. Скелеты лежали в скорченном положении на боку, реже вытянутые на спине, в большинстве с южной ориентировкой. Они сопровождались лепными сосудами, чаще всего чаркой с петельчатой, поднимающейся над краем ручкой. В обломках встречены образцы керамики, орнаментированной резными треугольниками, напоминающей керамику крымской кызыл-кобинской культуры, а равным образом и керамику северо-западного Причерноморья. В остатках заупокойной пищи находились кости коровы и лошади. Нередкими находками в могилах были характерные для меотских погребений Прикубанья гальки, в некоторых случаях в двух-трех экземплярах. Из оружия чаще всего, встречались бронзовые или железные [55] наконечники копий с листовидным пером и круглой или шестигранной втулкой, бронзовые и железные ножи. Найдены каменный топор, булава и оселки, а из украшений — булавки, браслеты и бусы. В трех могилах оказались бронзовые однокольчатые удила 2-го типа по классификации А. А. Иессена и в одной — обломки костяных псалий, у одного из которых конец оформлен в виде схематического изображения копыта. К конскому снаряжению относятся и найденные с удилами бронзовые и костяные бляшки.

Второй могильник того же типа открыт у хут. Кубанского напротив г. Усть-Лабинска. В целом он несколько моложе Николаевского. Оружие в нем железное, состоящее из кинжалов, один из которых типа акинака, и наконечников копий. Имеется бронзовый топорик-секира с четырехконечной звездочкой над втулкой. Удила бронзовые двукольчатые — 1-го типа по А. А. Иессену, но имеются и со стремявидными концами. С последними найден трехдырчатый бронзовый псалий с головками грифона по концам. В керамике отсутствуют чарки с петлеобразной ручкой. Примечательно наличие, как и в Николаевском могильнике, нескольких погребений воинов с конями, точнее со шкурой коня с оставленными при ней головой и нижними частями ног с копытами.

Несколько погребений того же типа найдено в могильнике Ясиновая Поляна близ пос. Колосовка в верхнем течении реки Фарс, в 40 км юго-восточнее г. Майкопа. Там были такие же, как в Николаевском могильнике, железные наконечники копий и архаической формы бронзовые двукольчатые удила и псалий с тремя колечками сбоку и изогнутой лопастью на конце. В числе сосудов, кроме черпаков с острым выступом наверху ручки и нарезным орнаментом по отогнутому венчику, оказались большие корчаги с раздутым туловом, маленьким донцем и узким цилиндрическим горлом.

Эти грунтовые бескурганные могильники с инвентарем, почти полностью соответствующим находимому в погребениях предскифского времени в Северном Причерноморье, надо полагать, оставлены древним населением Прикубанья местами, известными здесь по письменным источникам с VI в. до н. э. В целом они датируются, как и аналогичные северочерноморские находки, VIII—VII вв. до н. э., но часть погребений в них относится к VI в. В Усть-Лабинском и Пашковском могильниках на правом берегу Кубани погребения того же рода со скорченными и вытянутыми скелетами, ориентированные на юг, с такими же гальками и другими деталями погребального обряда сопровождаются вещами не только VI—V вв., но и более позднего времени, свидетельствуя об устойчивости традиции в быту местного населения. В этих могильниках не обнаружено погребений, сколько-нибудь выделяющихся значительньпм богатством своего инвентаря, если только к их числу не относить упомянутое выше неизвестного [56] устройства погребение у станицы Махошевской, в которой были будто бы найдены бронзовые удила кобанского типа, бронзовое навершие с фигуркой оленя наверху и даже бронзовый шлем. Маловероятно, чтобы эти вещи составляли единый комплекс, относящийся, судя по удилам, к VIII—VII вв. до н. э., хотя упомянуть их необходимо.